Экземпляр с дарственной надписью…

Многих, кто стоял у истоков создания факультетов, кафедр, научных школ, лабораторий, уже нет рядом с нами. Но их коллеги, выпускники, ученики помнят о них и готовы поделиться своими воспоминаниями. Этот рассказ – о Валентине Николаевиче Перетрухине, который в Белгородском государственном педагогическом институте имени М.С. Ольминского первый защитил докторскую диссертацию.

В начале пятидесятых Валентин Николаевич окончил филологический факультет Саратовского государственного университета, десять лет преподавал на Севере, в Ишимском педагогическом институте, а в пятьдесят девятом году защитил кандидатскую диссертацию в МПГИ имени В.И. Ленина и стал вторым кандидатом на кафедре.

В 1961 году В.Н. Перетрухин приезжает в Белгород. Его приглашают на работу в Белгородский государственный педагогический институт. Четыре года Валентин Николаевич был проректором БГПИ, в семидесятые годы руководил кафедрой русского языка. Среди его многочисленных научных трудов, которые были признаны на всесоюзном уровне, есть одна книга, которая известна не одному поколению советских студентов-филологов. К «Введению в языкознание» В.Н. Перетрухина обращаются и современные студенты филологических отделений вузов. О том, каким запомнился Валентин Николаевич студентам семидесятых годов прошлого века, рассказывает выпускник 1971 года, художник, сотрудник НИУ «БелГУ» Валентин Ляшенко.

«В семидесятые годы прошлого века в нашем институте, размещавшемся в здании нынешнего теологического факультета, родным СМИ была стенная газета «За педагогические кадры».

Редактировал её Валентин Николаевич Перетрухин, преподаватель литфака (так мы называли тогда факультет русского языка и литературы). В редколлегию этой газеты я и был привлечён как студент, имеющий практические навыки оформительских и шрифтовых работ. Там я познакомился с худощавым, интеллигентным человеком. Мы оставались вечером в пустой аудитории на Преображенской, склеивали 5-6 листов ватмана, размещали отпечатанные на машинке статьи и заметки, снабжённые фотографиями. Потом я их приклеивал и делал к ним цветные заголовки, иногда рисунки. Так за два-три часа слаженной работы мы вместе делали газету пригодной для всеобщего просмотра. Разногласия могли возникнуть только из-за цвета заголовков. Заметив рядом жёлтый и голубой, Валентин Николаевич ворчал: «Какое-то петлюровское сочетание получилось».

Потом для нашего курса Валентин Николаевич читал лекции по введению в языкознание. И к определению «интеллигентность» в его адрес добавилось слово «эрудированность». Всех нас поразило то, что лекции он никогда не читал по бумажке. Валентин Николаевич не был привязан к кафедре, а свободно расхаживал у доски, расстегнув пиджак, и сыпал на наши головы фамилии, даты, термины, понятия… Только изредка мог извлечь из бокового кармана сложенный вчетверо листочек и сверить рассказ с планом.

Валентина Николаевича можно было встретить на улице. В беретке и с рюкзаком на плече он возвращался с продуктами с рынка. Демократичность его (по мнению студенческой братии) проявлялась и при сдаче экзамена по введению в языкознание. Мы могли сами выбрать тему по предмету и осветить её на экзамене. А к этому должны были знать более двухсот определений, понятий по языкознанию.

С гордостью вспоминаю, что несколько рисунков в учебнике Валентина Николаевича были сделаны по его просьбе мною. За что я получил от него в подарок один экземпляр с дарственной надписью: «С благодарностью за помощь в издании этой книги».

Вспоминаю Валентина Николаевича с благодарностью как педагога, учившего не только предмету, но и серьёзному отношению к делу, честности и доброжелательности, демократичности и интеллигентности».

 Валентин Ляшенко