По волнам моей памяти…

Есть некое общее пространство и время – Студенчество, и когда бы оно не осуществлялось – 5 или 50 лет назад – в нём всегда были и будут «пары», сессии, зачётки, конкурсы, капустники, были и будут любимые преподаватели – и преподаватели, от одного имени которых бросало в дрожь, были и будут единственные на всю жизнь однокурсники…

И все-таки наша студенческая жизнь – жизнь студентов 70-х – была наполнена иными радостями и переживаниями.

Первая радость, неизвестная нынешним студентам, – это «картошка». «Картошка» – условное название осенних полевых работ, которые захватывали учебный сентябрь, а то и ещё пол-октября прихватывали. Сейчас оторопь берёт: как наши преподаватели успевали вычитывать свои сложные и важные курсы до начала сессии, которая начиналась строго после Нового года? Да ещё учитывая, что «после Нового года» – это 2 января?!Да-да, экзамен вполне мог прийтись именно на эту дату! В лучшем случае –консультация. «Вы, нынешние, ну-кто?»

Несмотря на то, что эта «практика» на колхозных полях была не вполне, скажем так, профнаправленной, несмотря на осенние грязь и слякоть, именно «картошка» из случайно собравшихся людей в короткое время делала сплочённый коллектив, делала нас «своими» на всю оставшуюся жизнь. Оттуда, из первых «картошечных» бдений, наши общие шутки, наши необидные прозвища, наши самые тёплые и о-о-очень весёлые воспоминания… Оттуда, да ещё из летнего инструктивного лагеря в Сосновке: зарядка ни свет ни заря, линейка «Рапорт сдан – рапорт принят», заседания дружины, стенгазеты…

Не знаю, поют ли нынешние «студиозы» бесхитростные студенческие куплеты, распевая которые мы возвращались с любого общего дела:

В первые минуты Бог создал институты

И Адам студентом первым был.

Он ничего не делал, ухаживал за Евой,

И Бог его стипендии лишил.

Уверена посей день: студенческую группу или курс делает «родственниками» на всю жизнь не столько учёба и даже не столько самые запоминающиеся мероприятия, а вот такая совместная жизнь за пределами аудитории…

Впрочем, и мероприятия тоже. Хочу рассказать об одном из наиболее значимых для нашего выпуска – о вечерах выразительного чтения, которые проходили осенью (как раз после «картошки»!) и поздней весной. Вообще-то официально весной это был всего лишь открытый зачёт по выразительному чтению у первокурсников, но Людмила Семеновна Перетрухина, преподаватель этого предмета, в такое яркое и запоминающее действо превращала этот зачёт, что на него собирались лирики и романтики всех пяти тогдашних факультетов пединститута, и в 322-й аудитории яблоку негде было упасть… А через полгода, осенью, лучшие, отобранные Людмилой Семеновной чтецы, читали стихи, прозу, юмористические вещи, лесенку Маяковского для новых первокурсников. Мы, собственно, и «опознавали» друг друга зачастую по читаемым на открытых зачётах вещам. Я читала на 1-м курсе «Азбуку революции» Евтушенко: «Гремит «Авроры» эхо, пророчествуя нациям. Учительница Элькина на фронте, в 19-м…», и старшекурсники окликали меня в буфете: «Эй, учительница Элькина!».

С Жанеттой Васильевной Кулиш, читавшей курс русской литературы Х1Х в., мы ходили в драмтеатр на генеральные репетиции классических пьес; нам давали слово, мы должны были высказать свое мнение о точности воплощения того или иного образа. О, это было так непросто – но какая это была школа! Лучше всяких курсов и спецкурсов по критике!

Николай Иванович Грибанов начинал лекции по фольклору с чтения своих новых стихов: «Захмелевший и встревоженный у полей весенних взгляд…», и эти строчки, эти его сияющие голубые глаза были лучшим «мотивационныммоментом» занятия…

Лидия Константиновна Казимирова, готовя к урокам литературы в школе, учила главному – любви и преданности слову, искусству, сама мгновенно загораясь от каждой яркой строки или точной лирической интонации…

Валерий Андреевич Овчинников был организатором и вдохновителем наших культурно-литературных поездок по Союзу: Вильнюс, Минск, Ереван, Харьков, Ясная Поляна, Спасское-Лутовиново… Нет, он не был куратором, ему не надо было заполнять «Личный кабинет» – он делал это потому, что его и наши интересы в этой тяге «к перемене мест» совпадали, ему было интересно с нами, нам – с ним.

(Хотя в целом взаимоотношения студентов и преподавателей в наше время тоже были иными. Ни о каком панибратствене могло быть и речи! Преподаватели казались не то чтобы небожителями, но какой-то иной кастой, людьми высоких помыслов, без бытовых и семейных проблем.Позвонить преподавателю домой – это было исключение из исключений.)

Утонченная, интеллигентная, неумолимо-требовательная, но при этом безукоризненно-справедливая Мария Сергеевна Гордеева – вот лучший портрет преподавателя нашего поколения. Сдать ей синтаксис – значило взлететь на вершину лингвистического знания! Некоторым приходилось брать заветную высоту с энной попытки….

(Само собой разумеется, слово «коррупция» нам было полузнакомо, так, термин из курса политэкономии зарубежных стран. «Товарно-денежные отношения» – это тоже термин оттуда же, к нам не имевший никакого отношения: обучение бесплатное, никаких платных услуг не предполагалось. ФДП – факультет дополнительных профессий – тоже был бесплатный и добровольный, хотя, впрочем, выбор этих дополнительных профессий был неширок: руководитель кружка художественной самодеятельности, спортинструкторы др.

На свои 56 рублей повышенной стипендия могла себе позволить вышеназванные поездки с однокурсниками по стране, иногда – самостоятельные в Москву: плацкарта по студенческому билету (50%-ная скидка) обходилась в 10 рублей в оба конца.

Хочу сказать: не стоит ни поэтизировать, ни демонизировать советские времена, в которые мы жили и учились: молодость и студенчество светлы и прекрасны в любые времена…)

«По волнам моей памяти» – пластинка-«гигант» Давида Тухманова, музыкальный хит нашей студенческой молодости. Разумеется, слова «хит» не было в нашем лексиконе; попутно не могу не добавить, что за 40 лет нашей постстуденческой жизни разительно изменилась не только жизнь – обескураживающе изменился язык! Удивительно, что мы вообще ещё понимаем друг друга! Впрочем, это совсем другая история…

А наша история продолжается. «Проходит жизнь – приходит память, и память продолжает жизнь…»

 Татьяна Новикова, доктор педагогических наук, профессор кафедры филологии, выпускница 1976 года

Фотогалерея